Публикации   >   Из воспоминаний белохолуничан о госпитале №1149

Брат и сестра Эдуард Геннадьевич Собачкин и Эмилия Геннадьевна Коробейникова:

"Наша мама Валентина Андреевна Собачкина некоторое время работала в спецгоспитале №1149, когда в нём лечились военнопленные, парикмахером. Вызывали её в любое время, случалось и ночью. Она рассказывала, что многие из пленных поступали тяжело больные, тифозные, завшивленные, обмороженные. Когда подлечат, люди оживлялись. Мама приносила домой и показывала нам семейные фотографии, которые давали ей пленные.

Госпиталь кроме здания педучилища занимал ещё и здание заводоуправления. В заводской конторе содержались власовцы (бывшие советские войны из армии генерала Власова, перешедшие на сторону Гитлера). Э.Г. Собачкин не раз их видел, сидевших на подоконниках второго этажа."

Пенсионер Аркадий Павлович Сычугов:

"Наш отец-старший лейтенант Красной Армии был на фронте, и нашей маме Анастасии Ивановне Сычуговой с нами тремя сыновьями-подростками жилось трудно, голодно. Чтобы хоть как-то прокормиться, мама при содействии офицера госпиталя Николаенко Анатолия Георгиевича устроилась работать в госпитальную кухню. Помню, как она рассказывала, что кормили пленные неплохо, кажется, она говорила, что им давали 800 грамм хлеба.

В первое время, когда их привезли, многие были слабы, болели тифом. От них заразили парикмахер Изюмова и наша мама. Изюмова переболела и выздоровела, а вот мама умерла. Пленных же умирало в день человека по три."

Пенсионер, бывший старший вахтёр спецгоспиталя, старший сержант Колесников Игорь Михайлович:

"До войны я жил в Белой Холунице, работал токарем на заводе. В феврале 1942 года был направлен в военное училище, и после краткосрочной учёбы нас, курсантов, в составе пулемётной роты направили под Тулу. Попали под бомбёжку, был тяжело ранен в руку, лечился в нескольких госпиталях и оказался в белохолуницком эвакогоспитале №1149. Когда в январе 1943 года наших бойцов и командиров в госпитале заменили на военнопленных из-под Сталинграда и других фронтов, я был оставлен при госпитале в должности старшего вахтёра.

Вахтёры подчинялись райотделу милиции, начальником тогда был Сметанин. А охрану нёс специальный взвод охраны. Помню многих сотрудников госпиталя №1149, вот они:

• Начальник (главврач) майор Горшков
• Начпрод подполковник Куров Иван Прокофьевич
• Замначальника по режиму и охране старший лейтенант Николаенко Анатолий Георгиевич (из холуничан)
• Комендант (завхоз) старший лейтенант Ерёмин Анатолий Кириллович (из холуничан)
• Старший сержант из взвода охраны Куров Михаил Иванович (сын начпрода)
• Оперуполномоченный лейтенант Якимов Валентин
• Вахтёр Повышев (родом из дер. Травное)
• Врач-рентгенолог Булатова Анфиса Павловна (родом из Белой Холуницы, эвакуирована из Ленинграда)
• Медсестра Колесникова Анастасия Ивановна (из холуничан)
• Санитарки Шитова Прасковья Ивановна, Девятых Анна Герасимовна (из холуничан)
• Работницы кухни Сычугова Анастасия Ивановна (из холуничан, заразилась тифом и умерла) и Минина Наталья
• Парикмахеры Федулова Елена Ивановна (эвакуирована из-под Ленинграда), Собачкина Валентина Андреевна и Нина Изюмова (из холуничан)
• Комендант из военнопленных итальяне по имени Альдо

Когда привезли пленных, под госпиталь заняли не только здание педучилища, но и заводскую контору. Оба здания и прилегающую территорию огородили забором из досок, по верху которого натянули колючую проволоку. С той и с другой стороны 6-метровая контрольно-следовая полоса, 5 вышек для часовых. Въезд и выезд через главные ворота (там, где был въезд во двор школы №2). В здании педучилища размещалась операционная, рентген-кабинет, кухня, кабинет для врачей, ординаторская, палаты. Бывший актовый зал на втором этаже перегородкой был резделён на две палаты. Рядом с въездными воротами была дощаная анатомичка. Штаб госпиталя размещался в здании дедсада №4 на ул. Красной (позже – ул. Смирнова).

Власовцев содержали отдельно, в здании заводской конторы. Их допрашивал оперуполномоченный лейтенант Якимов. Несколько групп сопровождал и я, когда их отправляли в Киров в управление госбезопасности. Некоторые в госпиталь не возвращались.

Точное число пленных, лечившихся в госпитале одновременно, не помню, но человек до трёхсот, а то и больше. Пленные в основном были итальянцы, мадьяры, румыны, немного немцев. Немцев не любили, как виновников, затеявших войну, пленные их, бывало, били

Первые месяцы 1943 года были наиболее тяжёлыми: много пленных умирало от тифа и сильных обморожений. Хоронили их на западной окраине кладбища, могилы пленные рыли сами, те, кто покрепче. Водили их и на работы: в бор к речке Шурчихе заготовлять лес, они же выгружали с плотов дрова. Человек 70 обычно конвоировали 2-3 наших автоматчика.

Был один случай побега: сбежали немец-утерофицер и немец-солдат. Поймали их быстро, в районе Климковки. Унтер был убит, солдата привели обратно. В поиске беглецов участвовал Михаил Куров.

Пленные помогали тушить большой пожар на ул. Красной, когда горели дома между почтой и банком. Это было в начале лета 1944 года. Они отремонтировали крышу моего дома, частично повреждённую во время пожара.

Кормили пленных для военного времени вполне сносно. Регулярно мыли (в здании педучилища на первом этаже была ванная комната), меняли бельё, лечили.

Общались мы с ними через их же переводчиков, кто понимал по-русски. Я уже упоминал одного из таких – коменданта-итальянца, которого звали Альдо.

Летом 1944 года эвакогоспиталь №1149 перевели в Запорожье. Часть пленных к тому моменту выздоровела и была отправлена в другие места. Я вместе с госпиталем отправился в Запорожье."

Пенсионерка, бывшая учительница начальных классов Черезова Мария Алексеевна:

"В войну я работала токарем на белохолуницком машстройзаводе. В зимнее время коллективы цехов выезжали расчищать от снежных заносов шоссе Белая Холуница-Слободской. В 1943 году однажды мы разгребали дорогу на участке между деревнями Тукмачи и Слободке, и я увидела в сугробе фрица. Случались такие «встречи» и у других. Трупы эти оставались на дороге, когда пленных везли на санях, в пути некоторые из них умирали, и товарищи сваливали трупы с саней, забирая одежду – шинель, головной убор, обувь. Позднее специально ездили подбирать трупы, иные лежали до весны. В Слободке замёрзшие трупы складывались штабелем в пожарном депо. То же было и в селе Ильинском. По весне, когда земля оттаивала, старики и женщины их хоронили.

У нас в Холунице умерших пленных хоронили на западной окраине кладбища. Помню, в 1943 году весной однажды мой брат прибежал и сказал:

- А фрицев-то хоронят, и могилу не зарывают…

Я не поверила.

- Тогда пошли, сама увидишь.

Мы пришли на окраину кладбища, я увидела яму-могилу, в которой лежали трупы, слегка присыпанные землёй. Могила была ещё около метра до края не заполнена. До сих пор в глазах – посиневшая нога… Я так понимаю: могилу не зарыли, потому что ожидались ещё умершие.

Видела я пленных и живых. Единственный в Белой Холунице рентгеновский аппарат из районной больницы был передан в госпиталь. Как-то врач назначила мне рентгеновское обследование. Оформив пропуск, я ходила в здание педучилища к рентгенологу. Видела пленных – молодые, темноволосые, смуглые, наверное, итальянцы. Смотрели на русскую девушку и улыбались…"

Пенсионерка, вдова комиссара госпиталя Николаенко Александра Фёдоровна:

"Мой муж Анатолий рассказывал, что с пленными обращаются не грубо, содержат вполне сносно. Кормят по международным нормам для военнопленных. Лекарства, перевязочные материалы, гипс, хирургический инструмент, шприцы, квалифицированные врачи, сёстры есть.

Анатолий говорил, что многие из пленных не виноваты, их погнали на войну против Союза ССР Гитлер, Муссолини, Антонеску. (Когда в 1944 году Италия вышла из союза с гитлеровской Германией часть пленных итальянцев пожелала идти воевать против немцев. Набралось два взвода, их обмундировали, и они пешим ходом ушли в сторону Слободского – примечание И. Порошина).

Сама я видела пленных, когда их водили на работу. Мой младший брат бросал им в колонну картофельные лепёшки, которые пекла наша мама. Запомнилось, что на ногах у них были какие-то бахилы на деревянных подошвах – когда шли, стукоток стоял."

Старший научный сотрудник Белохолуницкого исторического музея Порошин Игорь Владимирович:

"В 1943 году я был учащимся I курса Белохолуницкого педагогического техникума, вроде 8-классника. Учились мы в здании на ул. Советской (теперь на этом месте районный Дом культуры), так как педучилищное здание осенью 1941 года было отдано под эвакогоспиталь №1149. Основной контингент – выздоравливающие красноармейцы и командиры. В конце 1942 года наших бойцов развезли кого куда: кого-то комиссовали и списки по-чистой, других – в армию, а тех, кто ещё нуждался в лечении – в другие госпиталя. А в начале 1943 года привезли военнопленных.

Первый раз я увидел фрицев зимой 1943 года. Пленных везли на нескольких конных подводах в санях-розвальнях по переулкам. В санях было по несколько человек, одни лежали, другие сидели, тесно прижавшись друг к другу.

В госпитале санитарками, кухонными работниками работало немало местных холуницких женщин. Когда в первые недели среди пленных свирепствовала вспышка тифа, обслуге ходить по домам запретили, чтобы не перетащить заразу в голодный посёлок. Тётя Паша (Пасковья Ивановна Шитова) рассказывала, что немцы ведут себя нахально.

Рассказывали, что часовой с вышки у пруда как-то подстрелил волка, они тогда стаями ходили, даже в посёлке озоровали.

После того, как госпиталь перевезли в Запорожье, из студентов техникума организовали бригаду по ремонту педучилища и подготовке его к учебному году. Мы разбирали заборку из досок в два ряда и опилок, которая делила актовый зал от паркета до арки на две палаты. Запах был какой-то не наш, не русским духом пахло. С чердака выносили гипсовые повязки, окровавленные бинты, разбирали анатомичку у ворот. Было немного жутковато от вида разбрызганной и запекшейся на стенах крови.

В основном фотографии делал И.М. Колесников."

Ветеран партии Куфтырева Елена Ивановна (из выпуска газеты 1986 года):

"Мне приходилось несколько раз выступать перед ранеными красноармейцами и командирами, находившимися в госпитале №1149. В здании сохранялась чистота. Несмотря на ранения, бойцы как правило были в хорошем настроении. Я обычно проводила беседу о международном положении, о ходе боёв на фронтах. Затем выступали ребята поселковых школ, давали концерты. Приходили мы в госпиталь и для того, чтобы вручить бойцам подарки и гостинцы от населения.

В тёплое время года раненые часто отдыхали в саду Металлистов, загорали на берегу пруда, ходили в сосновый бор к речке Шелепихе. В саду тогда стояли спортивные снаряды (брусья, турник), были волейбольная и городошная площадки."