Советское здравоохранение > Вятская губернская больница в первые 12 лет после установления советской власти11 июля 1918 года в РСФСР был создан Народный Комиссариат здравоохранения. Народным Комиссаром был назначен Николай Александрович Семашко.
В управлении здравоохранением Вятской губернии также произошли изменения. 2 февраля 1918 года был назначен губернский комиссар медицины П.А. Останков. 7 февраля того же года во врачебно-санитарный отдел губисполкома был передан медицинский отдел губернской управы, то есть земская медицина в Вятской губернии была официально упразднена.
Сведения о деятельности Вятской губернской больницы в первые годы после революций 1917 года и ликвидации земского самоуправления крайне немногочисленны.
В 1920 году в Вятке свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Не избежал этого заболевания и персонал губернской больницы. Только за март–апрель вышеуказанного года тифом переболело около ста сотрудников больницы, и среди них врачи Огородникова Анна Ивановна, Кобельков Константин Георгиевич, Громозова Людмила Константиновна.
В 1920 году в губернской больнице г. Вятки наряду с красноармейцами получали лечение и белоармейцы. Причем, если в июле указанного года красноармейцев в больнице насчитывалось 18, то белоармейцев 122, в июне – 18 и 130 соответственно, в мае в больнице на лечении было 144 белоармейца, а в апреле 1920 года – даже 146.
В октябре 1920 года Народным Комиссариатом здравоохранения РСФСР был утвержден закон "Об искусственном прерывании беременности" с целью уменьшения вреда, наносимого подпольными абортами. В Вятской губернии, как и во всей стране, процедура получения разрешения на аборт была сложной. Беременная женщина могла его получить через "абортную тройку" (трех экспертов) горчасти Губздрава, куда входили представители от горчасти Губздрава и женотдела, а также врач акушер-гинеколог. Заседания тройки проходили 1 раз в две недели при консультации для детей и беременных женщин. К операции аборта допускались женщины как по медицинским, так и по социальным показаниям. К моменту операции срок беременности не должен был превышать трех месяцев. В исключительных случаях допускалось прерывание беременности по медицинским показаниям. В этом случае требовалось заключение комиссии врачей одного из крупных стационарных лечебных заведений Вятки. В этот перечень входила и Вятская губернская больница.
В "Ведомости…" сказано, что за вышеуказанный год "амбулаторию хирургического отделения посетило 8394 больных, сделавшие с целью амбулаторного лечения 8946 посещений, таким образом, с повторными было всего 17340 (посещений)".
Амбулаторной хирургической помощью в больнице в 1921 году пользовались не только жители Вятки, но и всей губернии. Нередки среди посетителей были и жители других территорий России. Так, жителей областного центра за указанный год в амбулатории было пролечено 2471, Вятского уезда – 2117, Орловского уезда – 1262, Глазовского уезда – 345, Нолинского уезда – 276, Уржумского уезда -144, Малмыжского уезда – 57, Котельничского уезда – 559, Сарапульского уезда – 98, Яранского уезда – 79, Елабужского уезда – 67, Слободского уезда – 647, Советского уезда – 68, других губерний – 234.
Среди пациентов преобладали лица мужского пола: "ведомость по полу - мужчин 3749, женщин 2798, детей 1847".
Кроме этого, в "Ведомости…" содержались сведения о том, что
В отчете вятской губбольницы за вышеупомянутый год имеется также "Годовой отчет кожно-венерической лечебницы за 1921 год". В нем говорится, что по данному профилю в больнице в 1921 году практиковали 2 врача и 1 фельдшер.
В кожно-венерической лечебнице было развернуто 50 профильных коек, а "…общее число дней, проведенное всеми больными - 3986". За данный год в лечебнице было пролечено 19410 пациентов, "…в том числе стационарно 172, амбулаторно по первому разу 2524, повторно 16714".
"Книга приказов губбольницы за 1924 год" содержит множество интересных фактов. Вот, например, приказ №4 от 7 мая:
Листаем дальше и узнаем, чем же болели пациенты губбольницы в 1924 году: "…приказ №7 от 14 мая 1924 года… срочно приготовить 29 палату на 100 мест больных чесоткою".
Или еще один приказ, уже от 23 июня 1924 года: "…с сего момента предлагается с территории губбольницы ликвидировать весь бродячий скот, чей бы таковой не был, путем предупреждения всех владельцев последнего, в случае ими неисполнения скот забирать и отправлять в милицию с отношением, указывая о нанесении вреда культуре растений усадьбы народной губбольницы… Вятского губздрава".
Этот приказ имел неоднократные продолжения, в силу его неисполнения, и в последующие годы. Так, 24 апреля 1925 года старший врач губбольницы Ипполит Евлампиевич Молчанов вынужден был вновь приказать:
Уместно отметить, что Якобсон Александр Яковлевич родился в Санкт-Петербурге в 1889 году в семье купца, получил высшее медицинское образование, в 1921 году принял православие. Служил в Вятке в церкви слепых псаломщиком. Приговорен особым совещанием при Коллегии ОГПУ 7 сентября 1928 года, обвинение по ст. 58 п. 10 УК РСФСР - "Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений". Приговор: заключение в концлагерь на 3 года. 12.10.1931 г. особым совещанием при коллегии ОГПУ после отбытия наказания подвергнут высылке на 3 года в Северный край. Реабилитирован 14 июля 1992 года.
Согласно данным "Правилам...", работники больницы были обязаны "подчиняться всем законным распоряжениям лиц, несущих ответственность за правильное ведение дел в учреждении, в случаях, вызывающих сомнения в отданным администрацией распоряжениях, работники, не приостанавливая распоряжения, должны заявить в соответствующую союзную инстанцию (месткому или делегату)". Там же было отмечено, что "возложение администрацией на рабочих и служащих каких–либо служебных обязанностей в свободное время от работ, а также в выходные дни, не допускается… работники губбольницы не могут быть использованы администрацией для личных услуг и поручений".
От работников Вятской губбольницы требовалось "являться аккуратно без опозданий" на работу и уходить не ранее установленного времени. Строго воспрещалось самовольное оставление работы или дежурства в рабочее время. В исключительных случаях последнее допускалось с разрешения старшего врача или смотрителя больницы.
Персонал больницы должен был бережно относиться к больничному имуществу и немедленно сообщить о порче, поломке или утере чего-либо. За порчу имущества больницы, наступившую вследствие небрежности или нарушения внутреннего распорядка, работники несли материальную ответственность согласно ст. 83 Кодекса Законов о Труде.
В "Правилах…" было отмечено, что общие и делегатские собрания сотрудников губбольницы, а также заседания месткома в рабочее время не разрешались, кроме как в "исключительных случаев".
Был регламентирован и график работы губбольницы, а так же ее персонала:
__________________________________
Ординаторы являлись "непосредственными распорядителями своих отделений" и несли всю ответственность за их правильное функционирование. В их обязанности также входили осмотр больных, назначение им диеты, лечения, ведение истории болезни. Подчинялись ординаторы старшему врачу.
Фельдшеры стационарных отделений являлись помощниками ординаторов, следили за порядком в отделениях, вели канцелярскую работу по отделению, а также хранили и учитывали инструменты, предметы ухода за больными, перевязочные материалы и медикаменты. Подчинялись фельдшеры ординатору своего отделения.
Фельдшеры амбулаторий обязаны были вести запись больных в амбулаторные карточки, проводили канцелярскую работу по амбулатории, несли ответственность за весь медицинский инвентарь и материалы амбулатории, а во время приема оказывали врачам помощь – делали перевязки, выписывали рецепты.
Сестры подчинялись ординаторам, а в отсутствии последних – фельдшерам, "не позволяя себе самовольные отступления от полученных указаний". Они ухаживали и наблюдали за больными, измеряли у них температуру, делали перевязки, компрессы, клизмы, подкожные инъекции, пульверизацию, спринцевание, направляли больных в ванны, следили за раздачей пищи. Сестры же следили за чистотой больного, его постелью и одеждой. Ослабленных больных они должны были поить и кормить, "а равно и подавать им лекарство, назначенное врачом".
Хозяйственные надзиратели должны были хранить все имущество отделения, за исключением медицинского, отвечали за своевременную сдачу белья в прачечную и дезкамеру и получение его обратно, заботились о пополнении инвентаря, вели его учет, наблюдали за отоплением, освещением, водоснабжением, ассенизацией и очисткой труб в отделении.
Надзиратели отделений, согласно "Правилам…", должны были следить за чистотой и порядком в отделении, своевременным приходом и уходом младшего персонала, за выполнением ими своих обязанностей, совместно с сестрами они наблюдали за правильностью раздачи пищи больным, не допускали "приноса посетителями больным пищи, не разрешенной врачом". Они же записывали в журнал одежду поступающих на лечение, а ценные вещи и деньги отмечали в особой отдельной книге и хранили у себя, выдавая больным квитанцию об их получении. Крупные суммы денег и особо ценные предметы сдавались в кассу конторы губбольницы. Надзирателям отделений вменялось в обязанность вести дневник происшествий, куда они должны были заносить все нарушения порядка и жалобы больных. Подчинялись палатные наблюдатели завхозу больницы.
Обязанности санитарок и санитаров состояли "в обслуживания всех нужд больных, кормлении их и вообще заботах об их удобствах и облегчении их страданий". Они должны были "обходиться с больными осторожно, кротко и ласково, отнюдь не допуская каких–либо грубостей или пренебрежительного к ним отношения". Санитарам и санитаркам категорически воспрещалось в помещениях, где находятся больные, "громко разговаривать, петь песни, ссориться и браниться между собою и с больными, курить табак, садиться или ложиться на постели, назначенные для больных, появляться в нетрезвом виде… воспрещается приносить что-либо из одежды, съестных припасов или напитков, кроме разрешенных ординатором… пользоваться для своей надобности одеждой, бельем, обувью и другими вещами и материалами, принадлежащими больнице… допускать какие–либо самовольные действия, не разрешенные медперсоналом или администрацией больницы". Санитары и санитарки были обязаны также заботиться о чистоте отделения, убирать сор, мести и мыть палаты и коридоры, следить за чистотой кроватей и постельных принадлежностей, ночных горшков, подкладных суден и т.п. Они же должны были «посуду для кормления больных мыть, протирать и вообще держать в абсолютной чистоте».
Обязанности ванщиков заключались "в приносе в ванный покой дров, также кипятильников, приготовлении ванн для больных, стрижке вновь поступающих больных и переноске носилочных больных из отделений в ванный покой".
Швейцары больницы должны были наблюдать за порядком в прихожей, не допускать к больным посетителей, находящихся в пьяном виде или в верхней одежде, и отвечать на вопросы посетителей. Они же принимали и хранили одежду посетителей, выдавая последним "немедленно ярлык с номером".
В обязанности уборщиц входило "содержать в постоянной чистоте ватер и прилегающие к ним коридоры и лестницы", бельевщицы хранили белье и производили его мелкую чинку (пришивали пуговицы, вешалки, завязки), кладовщик больницы заведовал материальным складом, аммуничник – кладовой с имуществом больных, надзиратель кухни отвечал за работу последней, вел учет порций и распределение их между отделениями.
__________________________________
Дежурный врач должен был наблюдать за всеми отделениями губбольницы, принимать и осматривать в амбулатории тяжелобольных, прибывающих вне часов амбулаторного приема. Он же заполнял их истории болезни, организовывал в случае необходимости госпитализацию, наблюдал за приготовлением пищи для пациентов и пробовал ее до раздачи больным, "делая отметку в особой книге о качестве приготовленного обеда".
"Правила…" разрешали дежурному врачу и фельдшеру "спать в дежурной комнате, вставая, однако, при первой надобности". Уместно отметить, что согласно §30 "Положения о рабочем времени в лечебно–санитарных и ветеринарных учреждениях", служащим и рабочим, несущим суточное дежурство в рассматриваемый период, предоставлялось "пищевое довольствие от учреждения".
Вышеуказанный документ содержал и перечень нарушений правил внутреннего распорядка. К ним относились:
Данные "Правила внутреннего распорядка Вятской губбольницы" были утверждены заведующим губбольницы старшим врачом Молчановым, предместкома губбольницы Брюховым и инспектором труда 2-го участка Вятской губернии Серебряковой.
Время от времени в Вятской губбольнице накапливалось имущество, не подлежащее дальнейшей эксплуатации, а "подлежащее исключению". 27 апреля 1925 года старший врач губбольницы И.Е. Молчанов своим приказом предлагает вышеуказанное имущество уничтожить следующим образом: "стеклянные предметы, фаянсовые и фарфоровые уничтожаются на месте через посредство разбивания на мелкие дребезги, деревянные же предметы тоже уничтожаются на месте путем сжигания на огне".
При изучении материалов ЦГАКО найдено расписание приема пациентов амбулатории Вятской губбольницы на 12 февраля 1927 года: "прием ведется по внутренним болезням - Шиляев Афанасий Петрович, Россихин Николай Николаевич; хирургические болезни – Селенкин Владимир Александрович, Смоляницкий Захарий Ефимович; глазные болезни – Сычев Аркадий Иванович, Сычева Алевтина Аркадьевна; женские болезни – Сырцева Валерия Николаевна; нервные болезни – Завалишин Иван Ильич; болезни уха, горла, носа - Волков Григорий Кузьмич; детские болезни – Праздникова Елена Александровна. Прием проводится с 11 часов и до окончания прием всех записавшихся".
Выписка из стенограммы конференции, проходившей в Вятской губбольнице 1 февраля 1927 года, гласит:
В 1928 – 1929 годах месячный оклад врача Вятской губбольницы был равен 110 рублям, фельдшер зарабатывал в два с лишним раза меньше – 50 рублей в месяц, медицинская сестра – 40 рублей в месяц, санитарка – 25 рублей, возчик – 27 рублей 50 копеек, истопник – 20 рублей 20 копеек.
В 1929 – 1930 годах оплата труда некоторых категорий работников Вятской губбольницы несколько увеличилась. Так, оклад врача в среднем вырос со 110 до 125 рублей в месяц, фельдшеры же стали получать несколько меньше – 45 рублей в месяц, заработная плата медицинских сестер не изменилась – 40 рублей в месяц, оплата труда санитарок также осталась прежней – 25 рублей. Месячный оклад счетоводов губбольницы в 1929-1930 годах равнялся 38 рублям.
В конце 20-х годов ХХ века в здравоохранении Вятской губернии были сделаны первые шаги к политизации оказания медицинской помощи. В ЦГАКО имеется документ, озаглавленный "О классовой линии в медицинской помощи". Ввиду его огромной значимости, он приводится ниже практически полностью.
Вскоре количество коек в отделении было увеличено: в 1925 году в отделении уже было 25 коек, в 1927 году – 35 коек.
В 1922 году более 70% госпитализированных в гинекологическое отделение больных составляли жители города Вятки, около 30% было госпитализировано по поводу осложнений послеродового периода, и лишь незначительное количество женщин находилось в отделении для лечения гинекологических заболеваний.
С 1924 года заведовать гинекологическим отделением Вятской губернской больницы начинает Драверт Станислав Адольфович.
Наряду со стационарной, губернская больница в г. Вятке в рассматриваемый период оказывала и амбулаторную акушерско-гинекологическую помощь. Так, за ноябрь 1925 года в амбулаторию губернской больницы было сделано 899 посещений "по поводу гинекологических и послеродовых заболеваний". О.А. Братухина сообщает, что "за 6 месяцев 1929 года амбулаторию посетили 5252 женщины, из них первичных было 3373 (70%), повторных - 1879 (30%), за один рабочий день принималось в среднем 35,5 пациентов".
Амбулаторный акушерско-гинекологический прием в губернской больнице имел общегубернское значение, так как большую часть посетителей в 1928 году составляли прибывшие из уездов Вятской губернии.
Большинство женщин обращались за медицинской помощью в амбулаторию губбольницы по собственной инициативе. Причину этого подотдел по охране материнства и младенчества видел в следующем:
5 января 1929 года в Вятской губернской больнице был открыт консультационный прием больных, в том числе и по женским болезням. Больные направлялись на прием врачами городских амбулаторий и из уездов губернии. В "Положении о консультационном приеме" было указано, что "больные принимаются лишь для консультации, а не для коечного лечения… Каждый больной, препровождаемый городскими амбулаториями, должен иметь все исследования, необходимые по характеру его болезни, а также краткие данные лечащего врача о его наблюдениях над больным". Аналогичные требования предъявлялись и к больным из уездов.
В 1865 году А.Я. Красовский в своей работе "Курс практического акушерства" впервые разделил показания к проведению кесарева сечения на абсолютные и относительные. Первое в России кесарево сечение по относительным показаниям было произведено А.И. Лебедевым в 1886 году в Санкт–Петербурге. В Вятской губернии первая подобная операция по относительным показаниям была произведена в 1918 году Е.Е. Арндтом в родильном отделении Вятской губернской больницы:
После операции больную совсем не рвало. Хлороформный сон перешел в естественный, и больная спала до 4 часов утра, не просыпалась. Утренняя температура 37,6. Самочувствие удовлетворительное, язык влажный, чистый. Болей внизу живота, тошноты и рвоты нет. Пульс 100, удовлетворительный. Выделения кровянистые, довольно обильные. Мочу пришлось выпускать катетером. Вечерняя температура 37,8.
На второй день температура утром 37,7, пульс 100 удовлетворительного наполнения, ночь спала с перерывами, подложечная область вздута, не болезненна, язык влажный, мочится самостоятельно, тошноты нет, ночью были схватки, кровянистые выделения меньше, газы не отходят, кормит ребенка, в rectum была вставлена резиновая трубка, но газы через нее не отходили, к вечеру вздутие подложечной области и всего живота настолько увеличились, что пришлось дать ol.Ricini 30,0. Вечерняя температура 37,7. Через два часа больную хорошо прослабило, отошло много газов, стало легче дышать, больная ночь спала хорошо.
На третий день утренняя температура 36,9, утром еще раза 3-4 прослабило и отошли еще газы. В дальнейшем вздутие живота держалось еще несколько дней, приходилось ставить небольшие клизмы. Больная чувствовала себя хорошо, по ее словам лучше, чем после первых родов. На пятый день разрешено сидеть, на 7 день сняты кнопки (рrima intentio), на десятый день разрешено вставать, а на 12 день больная выписана вместе с ребенком, который к тому времени весил столько же, сколько при рождении. При выписке матка сокращена хорошо, припаяна к передней брюшной стенке".
Несколько позднее, а именно 27 октября 1930 года, заведующий больницей издает еще одно распоряжение, способствующее совершенствованию медицинской помощи больным хирургического профиля:
Необходимо сказать, что в это время в больнице не хватало не только подушек. Кроме мягкого инвентаря, недостаток отмечался практически во всем - медицинском инструментарии, лекарствах, оборудовании.