Советское здравоохранение > История эвакогоспиталей Кировской области > Эвакогоспиталь №2074 - ПинюгЭвакогоспиталь №2074 был организован приказом по Гомельскому облздраву 24 июня 1941 года. В Гомеле под госпиталь было отдано только что отремонтированное здание пединститута. Сразу же выявился ряд энергичных лиц, вынесших на своих плечах всю тяжесть организации работы – военком Абов, начальник материальной части Кухаренко, начпрод Чернявский, врачи Луканцевер и Корж. К 1 июля 1941 года госпиталь №2074 был полностью готов. По профилю своему он был хирургическим (300 коек), но были также предусмотрены 100 коек для терапевтических больных и еще 100 – для инфекционных и кожно-венерических. Но поработать в Гомеле госпиталю не пришлось, уже 2 июля был получен приказ о передислокации.
7 июля госпиталь прибыл в г. Злынка, где располагались тубсанаторий и дома отдыха. Все здания этих учреждений были уступлены вновь прибывшему ЭГ, отдельные здания были на расстоянии 1 км, службы оказались разбросаны, иные помещения нужно было полностью перестроить. За 9-10 дней всё было сделано, и вовремя – 19 июля прибыла первая партия раненых в количестве 750 человек из медсанбатов и с фронта, некоторые не получили ещё никакой квалифицированной медицинской помощи. Ввиду того, что поступили почти все с ранениями, все отделения госпиталя стали хирургическими. Всего за пребывание госпиталя в Злынках было произведено до 80 всевозможных операций.
Вопросами реэвакуации ведал эвакопункт 105 (ЭП), находившийся тут же на территории госпиталя. 22 июля все обработанные раненые, исключая нетранспортабельных, были переданы обратно ЭП для дальнейшей транспортировки в тыл, и в тот же день была получена новая партия раненых на 600 человек. Чисто поступивших превышало штатное количество коек, но тем не менее персонал справлялся, тем более, что на помощь пришли члены семей сотрудников госпиталя. Также нельзя не упомянуть трогательную заботливость со стороны местного населения – в течение всего дня не прекращался поток женщина, приносивших бойцам свои скромные подношения – молоко, яйца, ягоды и прочую снедь.
Между тем фронт приближался, и, передав всех раненых полевому передвижному госпиталю №1012, госпиталь свернулся и двинулся в г. Елец, куда прибыл 30 июля 1941 года. Госпиталю №2074 передали прекрасное 4х-этажное здание школы №17, но всех помещений школы оказалось недостаточно, и пятое отделение развернулись в помещении бывшей фельдшерской школы. 14 августа состав ЭГ принимал первую партию раненых количеством 650 человек. Раненые сразу же определили профиль госпиталя, он стал полностью хирургическим. Высокая квалификация хирургов Коржа и Зимина обеспечивала всем раненым свкыременную и необходимую помощь. Непрерывным потоком шла эвакуация раненых в тыл, на их место прибывали всё новые и новые партии, всё больше по количеству, тяжелее по состоянию… Работа в Ельце продлилась два месяца, за это время госпиталь обслужил 1650 бойцов.
Тем не менее события назревали, усиливали налёты вражеской авиации, не один раз в день приходилось перетаскивать тяжело раненых с верхнего этажа в нижний – поближе к бомбоубежищу, и вот пришел приказ об эвакуации, и 21.10. эг выехал на восток. Удалось вывезти всё оборудование и имущество, даже других лечебных учреждений, чтобы ничего не осталось врагу, в том числе 4 рентгеновских аппарата, 4 микроскопа, 8 инструментальных шкафов и другое, около 500 наименований. Весь долгий путь до Новосибирска продолжался 29 дней. Личный состав госпиталя – 160 человек, был обеспечен горячим питанием и периодической сменой белья.
Первоначально госпиталь направлялся в г. Барнаул, но во время пути получил распоряжение направляться в село Убинское. 19 ноября учреждение благополучно прибыло на место назначения. В далеком заброшенном селе на окраине сибирского леса было немало людей – много эвакуированных, спасавшихся бегством от рабства, унижения и смерти. Они разместились во многих зданиях, и пришлось потесниться. Местные власти предоставили госпиталю одну из школ, совершенно не приспособленную под лечебное учреждение. И снова строительство и тяжелая хозработа, не хватало плотников, штукатуров, маляров и прочей рабочей силы. Мало было и стройматериалов. К 1 декабря всё было готово к приёму раненых, но они всё не приезжали, видимо, оседая на ближних дистанциях. Три месяца прошло в ожидании. Сотрудники создали спецбригаду для борьбы с сыпным тифом среди населения, выезжали в колхозы с лекциями. 6 марта госпиталь наконец-то убыл в направлении г. Кирова, оттуда – на ст. Пинюг, где выгрузился 24 марта 1942 года – начался самый значительный этап в истории госпиталя.
В Пинюге нас встретила довольно большая станция, болотистая лесистая местность с коротким летом, холодной зимой, затяжной весной, бывшее место ссылки, жители суровые, мало приветливые. Госпиталю выделили три здания у станции, где развернули I отделение и хороший операционный блок. Постановлением местных властей 13 зданий ЛесТранХоза были предоставлены госпиталю, все большие и не приспособленные для лечения. 5-6 зданий предназначалось под палаты, их отремонтировали, рядом вырыли колодцы. Построили два пищеблока – для раненых по линии НКО и для личного состава по линии НКЗ. В находящихся неподалеку бане построили санпропускник и прачечную, половину помещения гаража отвели под эвакоприемник. 3 недели продолжалась напряженная работа.
Первая партия бойцов поступила 19 апреля 1942 года в количестве 200 человек, из них 102 носилочных и 98 ходячих. Поступали в основном бойцы и командиры Красной Армии с ранениями нижних конечностей. За трудолюбие, верность врачебному долгу в указанные 11 месяцев работы госпиталя отмечены врачи и медсестры Н.А. Лещун, Е.М. Григоренко, А.Г. Сидоренко, В.Л. Давыдова, О.М. Плошкина и многие другие. Ещё через два дня поступило 49 человек, а затем в течение нескольких дней весь госпиталь был заполнен. С июня по август новых партий не поступало, и госпиталь работал с 40-45% занятых коек. В среднем в месяц проводилось до 58 операций.
26 декабря 1942 года последовал приказ НКЗ СССР о превращении нашего эвакогоспиталя в специальный для военнопленных. Первая партия прибыла 17 (по другим данным - 25) марта 1943 года. Принимали по счету, без всяких документов, поскольку таковых не оказалось. Насчитали 1094 человека. Трудности, обрушившиеся на принимающий госпиталь, были предопределены организационными неурядицами, допущенными по месту отправления.
По прибытии эшелона в Пинюг выяснилось следующее:
Госпиталь был рассчитан на 600 коек, а военнопленных, как было уже сказано, прибыло больше тысячи человек (не считая мертвых, с которыми тоже надо было что-то делать). Нужно было действовать, и как можно быстрее. Больных пропустили через баню. Их брили, мыли, стригли, одевали во все чистое и укладывали на такое же чистое белье. Тем не менее уже через два-три дня обнаружили случаи сыпного тифа.
Вспышка сыпняка разразилась среди военнопленных, которые и без того пребывали в тяжелейшем состоянии. Дистрофия и авитаминозы различной степени, туберкулез, воспаление легких требовали срочного и пристального внимания. 23 марта сыпной тиф обнаружен у парикмахера В.И. Визо. Вскоре уже 70% персонала и служащих были поражены этим высококонтагиозным особо опасным заболеванием! Каким-то образом смогли уберечься врачи С.С. Эльперин, Ф.И. Абрамович, В.В.Филиппова и несколько медсестер. На их плечи и выпал груз ответственности за спасение заболевших. Доктор Эльперин сутками не уходил от постелей больных. Немало случаев тяжелых форм болезни закончились благополучнее, чем можно было ожидать, только благодаря его врачебной настойчивости, исключительной добросовестности, вниманию и заботе. Сказался громадный опыт врача. Не всех удалось спасти. Четверо сотрудников умерли: прачка Русакова, чрезвычайно ослабленная работой; санитары Веселовских, имевший тяжелый миокард, и Дулькин, поступивший работать после ранения на фронте; повар Беликова.
Лузский районный отдел здравоохранения направил на помощь коллегам десять медсестер. Все они переболели. К счастью, смертельных случаев среди них не было. Но среди военнопленных потери были громадные. Ослабленные дорогой, последствиями ранений и всевозможными болезнями, многие не смогли противостоять инфекции. Были ночи, когда умирали по 20 и более человек, не успевали хоронить. Рыли общие могилы, хоронили по сто и более человек. Сыпной тиф практически выкосил первую партию военнопленных: до середины мая погибло около 800 человек.
Внутригоспитальная эпидемия была побеждена лишь к началу июня. Была одержана и другая весомая победа: тиф так и не вышел за пределы госпиталя. Неимоверными усилиями сотрудников удалось предотвратить расползание болезни по поселку.
В мае 1943 года поступила вторая партия военнопленных. В сохранившихся документах отмечено, что среди 319 прибывших находились 94 еврея из Чехословакии и Венгрии, служивших в немецких рабочих батальонах. Санитарное состояние этой партии удовлетворительное. Больные прибыли в сопровождении медперсонала, с именными списками. В августе в таком же виде прибыла третья партия - 308 человек. Во избежание эпидемии при приеме этих партий были проведены карантинные мероприятия продолжительностью в 25 суток. Затем до конца 1943 года военнопленные не поступали. Именно в этот период удалось привести госпиталь в более или менее удовлетворительное состояние.
5 июня 1944 года вновь поступило 66 военнопленных из Мурманска. Их состояние было ужасающим, 8 человек умерли в самые первые дни, несмотря на все усилия медперсонала. Госпиталь №2074 предназначался для исцеления людей с огнестрельными ранениями, а лечить пришлось в основном терапевтических больных. Небольшое количество военнопленных с обморожениями и незначительными хирургическими проблемами собирали в первом корпусе, где находился хорошо оснащенный операционный блок. Всех остальных распределяли в 4-х других корпусах. Мощная атака сыпного тифа была отбита, но не прошла бесследно. Состояние пациентов ухудшилось: увеличилось количество туберкулезных больных, резко возросло количество дистрофиков, обострились скрытые прежде хронические колиты. Статистика была красноречива: туберкулез потребовал к себе повышенного внимания. Больные туберкулезом были сосредоточены в 3-мотделении. При этом их разделили на две группы: в одной - больные с открытой формой туберкулеза, в другой - с закрытой формой.
Начальник 3-го отделения прошел в г. Кирове стажировку на кафедре туберкулеза Военно-морской медицинской академии. Цель командировки: познакомиться с последними достижениями в лечении туберкулеза, в частности, с показаниями к наложению искусственного пневмоторакса. Врач Абрамович была командирована в декабре 1943 года. Полученные в ходе двух командировок знания применяются незамедлительно. В госпитале много нового. Уточняются диагностика туберкулеза, медикаментозные назначения (хлористого кальция, рыбьего жира, аскорбиновой кислоты и т.д.), показания к применению искусственного пневмоторакса и техника его выполнения; оптимизирована структура питания больных авитаминозами и туберкулезом. В результате смертность от туберкулеза снизилась до 6-8 человек в месяц.
Успех нужно было закрепить. Консультантом госпиталя становится бывший его начальник Э.С. Берман, назначенный облздравом главным фтизиатром Кировской области. К своим обязанностям Берман отнесся со всей ответственностью. Не реже раза в месяц он приезжал в госпиталь и на месте помогал решать возникающие проблемы. Что касается больных дистрофией и колитами, сосредоточенных в 3-м корпусе, то в целом эта группа не вызывала каких-то особых опасений. Для лечения этой категории больных применяли качественное витаминизированное питание, медикаменты, физиотерапию, аэрацию, лечебную физкультуру, легкую трудотерапию. Исключая вспышку дизентерии летом 1943 года, смертность в этой группе больных была относительно невысокой.
В 1944 году в госпиталь поступило 693 военнопленных. 30 человек спасти не удалось. 380 человек после лечения и выписки отправлены в трудовые лагеря. Состояние военнопленных при поступлении мало чем отличалось от прибывших в 1943 году. Но госпиталь был уже совершенно другим - ситуация улучшилась по всем направлениям. Всего в эвакогоспиталь поступило 2546 человек спецконтингента.
Сохранился список врачей эвакогоспиталя №2074 на 1 января 1944 года. В списке приводятся следующие данные: Ф.И.О., год рождения, год окончания вуза, должность и прочее:
Немалую помощь в лечении больных оказывали военнопленные врачи. Таковых оказалось 13 человек: 2 немца, 2 итальянца, 9 чехословацких и венгерских евреев. В их числе были и очень опытные специалисты. Некоторые настолько продвинулись в изучении русского языка, что вполне грамотно делали свои записи в историях болезней.
Успехи лечения военнопленных, поступивших в состоянии авитаминозов, тяжелых форм дистрофии, были бы невозможны без целенаправленной хозяйственной деятельности госпиталя. Мясо, молоко, овощи, картофель, зерно, выращенные в подсобном хозяйстве, компенсировали перебои поставок продуктов со складов НКО. Основная часть продукции шла на питание военнопленных. Остальное - сотрудникам, не имеющим личных хозяйств, особенно эвакуированным. Но извлечь пользу из ведения подсобных хозяйств смогли далеко не все. Не хватало квалифицированных специалистов, настоящих хозяйственников, способных организовать такую работу. С другой стороны, не всякий руководитель госпиталя мог успешно совмещать организацию лечебного процесса с такими явно непрофильными проблемами, как содержание скота, проведение посевной, надзор за ростом зерновых и овощей, уборка урожая. Естественно, в большинстве госпиталей вопросы сугубо медицинские, безусловно, были на первом месте, все остальное имело второстепенное значение. Проблем с ведением госпитальных подсобных хозяйств, вообще говоря, было более чем достаточно. Колхозы выделяли для них участки бросовой земли, да и те ежегодно меняли; не было техники, а подчас даже самых простых инструментов для обработки земли; не хватало лошадей, удобрений, посевного материала.
Тем любопытней успех в ведении подсобного хозяйства спецгоспиталя № 2074. Капитан медицинской службы Рабинович, подводя итоги работы при закрытии госпиталя, ставит в несомненную заслугу своим предшественникам то, что они нашли агрономов, животноводов, ветеринаров и других специалистов, которые смогли организовать труд военнопленных, причем организовать таким образом, чтобы военнопленные могли трудиться максимально свободно. При заботливом, умелом обращении даже небогатая вятская земля сполна и щедро расплатилась за труд румын, венгров, итальянцев, немцев.
Сразу после окончания эпидемии сыпного тифа в госпитале были организованы мастерские: сапожная, портняжная, столярная, слесарная, кузнечная и, чуть позднее, гончарная. Выздоровевшие, самые сильные военнопленные привлекались к заготовке дров (в год в госпитале расходовалось до 5000 кубометров). Более слабые работали на кухне санитарами (кроме немцев). Привлечение к тем или иным работам военнопленных производилось в строгом соответствии с медицинскими показаниями. Вопрос всегда согласовывался с начальниками отделений. Постепенно более сильные военнопленные были собраны во втором отделении, которое назвали "рабочим". Списки рабочих, с указанием места работы, готовились с вечера, старший вахтер составлял наряд - и на другой день под командой вахтеров люди шли выполнять задания.
К сожалению, многие хорошие начинания были едва не загублены из-за неудачного подбора руководящих работников хозчасти. Самый яркий пример - начальник материальной части госпиталя В.И. Назаров. Трудно сказать, о чем думал сей незадачливый начальник, но только не о проблемах хозяйственных работ. Он фактически развалил продовольственное и вещевое довольствие госпиталя, сорвал выполнение планов подсобного хозяйства и, что было очень досадно, заморозил производство кирпича. Однако механизм власти не позволял немедленно уволить члена ВКП(б), нерадивого, корыстолюбивого работника. Назарова сняли с работы лишь в июле 1943 года. Новому человеку пришлось все начинать заново.
Во всех отделениях военнопленные проделали большую работу по благоустройству. На территории госпиталя были разбиты клумбы, газоны, сделаны всякого рода украшения из зелени. Во второй зоне были устроены солнечные часы, весьма точно показывающие время. Отвели специальное место для курения, где поставили столы и скамейки. В палатах навели образцовый порядок. Среди военнопленных нашлись мастера, сумевшие изготовить недостающий сельхозинвентарь - грабли, вилы, лопаты, мотыги, волокуши. Столяры мастерили табуретки, стулья, столы, шкафы, рамы, корыта для стирки, причем не только для госпиталя, но и для местных хозяек.
Несмотря на трудности, в подсобном хозяйстве под руководством врача-лаборанта П. Манусовой все-таки организовали изготовление кирпича, столь необходимого и госпиталю, и для поселка; формы для кирпичей делали столяры из военнопленных. Нашлись среди спецконтингента и классные кузнецы. Прежде всего они отремонтировали плуги, бороны, сеялки, телеги - все, что в первую очередь требовалось местному колхозу и госпитальному подсобному хозяйству.
Но сугубо хозяйственными нуждами труд военнопленных не ограничивался: мастера дали волю своей художественной фантазии. Они с удовольствием трудились над ложками, кружками, хлебницами, тарелками. Резчики украшали пепельницы, курительные трубки, изготовляли шахматы, шкатулки росписью и затейливой резьбой по дереву. Как далеки эти тихие мирные занятия от ужасающего грохота боев, истошного воя бомб и снарядов, от дыма пожарищ, фонтанов огня и предсмертных криков раненых солдат... Война осталась для ночных кошмаров, а днем, вырезая шахматную королеву, хотелось хотя бы в мечтах скорее вернуться к миру и спокойствию, к родным и близким, так хорошо улыбавшимся с заветных довоенных фотокарточек... В госпитале наладилось целое производство великолепных кружек, в которые умельцы превращали обычные банки из-под американской тушенки. Кружками быстро забивали целый склад, но склад так же быстро и пустел: в окрестных селениях кружки раскупались на "ура", ведь полки местных магазинов пустовали.
Источники: